«Очень-очень большой интерес к политике в среде верующих» и звучат разные голоса о Церкви: Принуждение к диалогу, или Меня нет, я в домике

Продолжаем нашу небольшую серию «Голоса о Церкви» — различные мнения о том, что и как следует говорить о тенденциях в православии — да и вообще, стоит ли говорить или лучше молчать?..

Принуждение к диалогу, или Меня нет, я в домике

Михаил Грозовский | Ahilla

Вторжение России на Украину стало удивительным социальным экспериментом для нашей церкви и верующих. Равнодушным к происходящему оставаться невозможно. Мы вольно или невольно занимаем стороны в этом конфликте. Совсем другое дело: готовы ли мы публично рассказать о своем мнении?

Сформулирую очень простую мысль: меня удивляют духовные публичные люди, которые не готовы сказать о своем отношении к военным действиям. Должен оговориться, что кому-то это запрещают делать. Конечно же, в этом случае, когда у тебя выбор, оставаться публичным человеком, священнослужителем или церковным деятелем или высказаться о вторжении, понимаю, почему люди выбирают молчание. Да и то, мне известны многие случаи, когда под общим покровом тишины в их высказываниях все-таки прорываются цветки той или иной позиции.

Также далек от того, чтобы требовать от церковных деятелей выступить с той или иной конкретной позицией, осуждения или поддержки, за или против. Главное, не хотелось бы, что эта тема обходилась стороной или замалчивалась. А обсудить можно самые разные взгляды, как раз это нормально.

Вот священник Федор Бородин выступает с христианским взглядом на эвтаназию. Напомните, что это такое? Кажется, это убийство одного человека (отец Федор разбирает ситуацию на примере смерти целого Алена Делона), когда решение в каждом случае принимается индивидуально, и ему предшествуют длительные размышления. Неужели эта тема важнее убийства десятка тысяч человек, вынужденного переселения десятков миллионов? Можно все-таки узнать христианский взгляд на эту ситуацию тоже?

Или еще один повод для переживания у необсуждающих: ты, казалось бы, вовсе и не собирался говорить про военные действия, однако, к тебе вдруг приходят читатели и начинают про них напоминать. Вот монахиня Елизавета Мария Сенчукова пишет про замечательного украинского юношу, который выехал в Россию и здесь ищет, как окончить учебу по профессии, чтобы найти работу. В комментарии же приходит злая аудитория и начинает напоминать, что все не так просто с моральной точки зрения, ведь у нас тут военные действия, и как бы давайте об этом… Зачем они все, злые, пришли? Ведь пишем совсем о другом, а они со своим. Происходит какое-то насильственное принуждение к диалогу на важную тему. Впрочем, можно ли сейчас обсуждать что-то еще?

А вот старокатолический митрополит Павел Бегичев взбудоражен тем, что веб-сервис Canva для обработки картинок вдруг перестал работать в России. Ну где логика? Где Украина, где владыка Павел и его видео, ну кому он помешал там? Зачем выкидывать его из привычного сервиса, чтобы лишний раз продемонстрировать свое политическое эго? Не считает митрополит, что жизнь после начала вторжения уже не может быть прежней, а вот треклятый заморский сервис Canva решил ему напомнить об этом зачем-то. Для чего мешать размеренной жизни духовного человека? В чем смысл?

Теперь же перенесемся в самый центр нашей родины, в самый что ни на есть центральный храм, одну из двух самых известных общин отца Александра Меня, где идет демонстрации документального фильма Марии Сандлер «Несвятая святая», в ролях: священники Петр Мещеринов, Иоанн Гуайта, Алексей Уминский. Поразительным образом в центре фильма громогласно звучат слова Меня о том, что христианская заповедь смирения — это не то же самое, что конформизм. Но в обсуждении после фильма вопрос военного вторжения даже не поднимается, этой темы как будто не существует в общественной повестке. Вместо этого в тысячный раз предлагается обсудить проблемы нашей церкви, которые были актуальны и десять, и двадцать лет назад. Поразительным образом оказывается, что слова великого пророка церкви XX века остаются полностью невостребованными и неуслышанными в веке XXI. Почему? Потому что за свою позицию, одним своим неосторожным словом священники могут лишиться храма, настоятельства, а мы знаем, что это означает разрушение и распад общины, которую они созидали, возможно даже, лет тридцать (а ведь в прошлом веке за это убивали топором). В конце показа и даже еще до начала обсуждения настоятель храма тихо покидает зал, ему нечего сказать. Но не спешите, отец-настоятель. Точно знаю, что из-за замалчивания ситуации на Украине люди покидают конкретные общины, а кто-то и теряет веру, и если не в Бога, то уж в Церковь точно.

Что там замалчивать? — спросите. Разве мы не привыкли к этому? Сначала присоединение Крыма, потом сбитый «Боинг», потом поддержка востока Украины, вторжение… Каждый раз нам кажется, что ничего страшного, еще вполне себе можно помолчать, еще все слюбится. Какая будет следующая красная черта, которую мы готовы переступить молча? Возможно, ядерный удар. Так сейчас предлагаю мыслить и действовать, исходя из того, что самое страшное уже произошло. А что там за ним?

Молчат много кто. Молчат и популярные священники-блогеры. Почему? Потому что это не их дело высказываться про политику и обсуждать ее. Вот, прям, любой другой вопрос задай: про православную жену, про правильную семью, про секс до брака, про гомосексуализм, про что хочешь — ответ найдется. Но не вздумай спрашивать про военную операцию. Это табу. Оказывается, у Христа были табу. Этакие подгорные заповеди Христа: темы, которые лучше с Ним не обсуждать.

Молчат и публицисты. Почему? Потому что они знают, что, начав говорить, они могут отпугнуть часть своей прикормленной аудитории, а именно примерно половину. Если поддержат, их проклянут те, кто против, и наоборот. Поэтому мы будем говорить о психологии и глубоких смыслах Евангелия и характерах, о чем угодно, но только не о военных действиях. Ну зачем это? Военные действия книги не продадут.

Просто не верю, что нет политики в нашей церкви, ее очень много. И интерес к ней немалый со стороны верующих. Возьмем хотя бы уход митрополита Илариона Алфеева. Долго спорили эксперты о его причинах, что это: ссылка или тайная разведоперация на территории идеологического врага, поддерживал митрополит военные действия или нет, в милости он у патриарха или проклят. Но вот воскресная служба, и митрополит прощается со своим приходом, и в частности говорит такие слова: «Было сказано, что этого требует нынешняя общественно-политическая ситуация. Дорога сделала очень крутой поворот, я в него не вписался и оказался на обочине. Но это лучше, чем если бы я съехал в кювет, машина моя перевернулась и взорвалась». И что мы видим? Сотни тысяч просмотров менее, чем за сутки, а он всего-то сказал, что «дорога сделала крутой поворот, я в него не вписался»… Казалось бы, никакой политики. Но люди считывают эти смыслы в высказывании высокого церковного чиновника. Очень-очень большой интерес к политике в среде верующих, и большая жажда истины.

Напомню, что не считаю, что надо придерживаться какой-то одной правильной позиции или линии. Мы для этого даже придумали специальную передачу «Украина Пис Толкс». Каждую неделю собираем за стол переговоров сторонника и противника спецоперации. А цель? Нет, не переубедить оппонента. Услышать. Почему он так думает, как сформировалась его картина мира, как нам найти мир в своих сердцах хотя бы в общении друг с другом? И в нашей передаче выступали архимандрит Савва Мажуко и Андрей Федосов (Киберпоп), из их слов становится понятно, что не обязательно христианину выступать против военного вторжения на Украину. Разные бывают точки зрения, нет требования выступать в общественном пространстве с какой-то одной.

Подводя итог. Пожалуйста, дорогие публичные христиане, не делайте вид, что военные действия на территории Украины не ведутся. Эту тему не получится обойти стороной и при этом мирно обсуждать любые прочие вопросы христианской морали и этики. Не надо загонять себя в какие-то рамки. А вот признать очевидное стоит. И сказать об этом от сердца.

Иллюстративное фото: vnews.agency

Читайте также: