Как отражает и обогащает Россию «Алмазный Буддизм»

Как отражает и обогащает Россию «Алмазный Буддизм» | Эксклюзив

И кто хочет отобрать его крупнейший в мире Московский Центр

Директор Института религии и политики Антон Игнатенко побеседовал с президентом Российской Ассоциации буддистов Алмазного пути Традиции Карма Кагью Александром Койбагаровым и его заместителем, представителем Московского Буддийского Центра Дмитрием Лаперашвили об истоках и идеалах этого направления буддизма, о том, почему оно раскрывает уникальный российский характер, какие у общины достижения, планы, трудности и надежды.

Ассоциация буддистов Алмазного пути Традиции Карма Кагью – всероссийская централизованная организация с центром в Санкт-Петербурге, созданная в начале 1990-х годов.

Традиционная религия

Антон Игнатенко: Чем отличается ваша Традиция Алмазного пути, Карма Кагью от того, что многие у нас привыкли называть буддизмом? Вот, есть Далай-лама, и он – лидер буддистов? Про вас же некоторые говорят: это буддизм «западного толка». Как ваш буддизм соотносится с Далай-ламой – и с Западом: он «западный» или, как у нас говорят, «традиционный»?

Александр Койбагаров: Во-первых, он традиционный.

Глава нашей школы – Кармапа, это первый перерождающийся учитель, лама Тибета. Мы в 2010 году отмечали его 900-летие. Потому что это – один и тот же ум, по мнению буддистов, который перерождается в разных телах. Кармапа XVII, нынешний – это тот же самый ум, который родился в 1110 году.

Антон Игнатенко: А Далай-лама – «только» XIV, то есть, он «немножко отстает»…

Александр Койбагаров: И эта традиция, находить перерожденцев, была принята уже после того, как Кармапа начал ее в Тибете.

Антон Игнатенко: Он «самый традиционный» в этом смысле?

Александр Койбагаров: Да, «самый традиционный»; но в Тибете есть четыре главных школы, у которых есть общие философские, доктринальные основы. Потому что всё это – тот буддизм, который пришел из Индии две с половиной тысячи дет назад. 1500 лет он существовал и развивался в Индии, впоследствии буддизм был перенесен в Тибет, где развивался длительное время. В России, соответственно, распространен как раз тибетский буддизм, потому что мы здесь получили этот буддизм из Тибета через Монголию и через наши народы, родственные монголам: калмыков, бурятов, тувинцев.

Мы традиционны в том смысле, что все наши практики, тексты пришли из тибетской традиции, одной из четырех, которая называется Карма Кагью. Но антураж у нас – совершенно российский, совершенно современный. Всё переведено на русский язык, чтобы было понятно и удобно русским людям практиковать буддизм. Но практики медитации остались те же самые, поведение буддистов и, можно сказать, «моральный кодекс буддиста» остался тот же самый.

«Как говорит один из наших учителей, буддизм – словно алмаз: на какой фон его положишь, тот цвет он и принимает».

Сюда буддизм пришел, и приняли его очищенным от тибетских культурных, национальных особенностей и традиций.

Западный след, российский характер

Антон Игнатенко: То есть, это «очищенный буддийский алмаз», который здесь, у нас, в России отражает российскую специфику? А западный характер – есть что-то с Запада?

Александр Койбагаров: Архитектура, может быть. Тех европейских строений, которые и так здесь распространены.

Антон Игнатенко: Что еще? Есть ли у вас какой-нибудь финансовый след с Запада? Помогают ли вам какие-нибудь государственные организации, типа Государственного департамента США?

Буддисты смеются.

Александр Койбагаров: Нет. Мы полностью живем на пожертвования наших членов, и всё, купленное и построенное здесь, — построено нами. Мы работаем на волонтерской основе, всё, что можем, делаем сами – то, что не требует специального лицензирования, например, в строительстве. Западного следа в этом смысле нет, мы никаким образом «иностранными агентами» считаться не можем: ни тибетскими, ни европейскими, никакими.

Дмитрий Лаперашвили: Хотелось бы добавить про российский буддизм, что у нас очень многонациональный состав нашей Сангхи [Общины]. Есть представители очень многих национальностей, и это уникально, потому что мы общаемся в очень близкой и дружественной среде, и к нам в Центр приходят буряты, калмыки и тувинцы, но вместе с ними медитируют также и русские, и грузины… [Дмитрий улыбается] ну, хотя кроме меня грузинов-то и нет… Буддизм не делит по национальностям. Наоборот, связывает и поддерживает общий идеалистический дух.

А еще что у нас есть западного – это огромное количество туристов, которые еще до пандемии приезжали к нам. Потому что их очень привлекает и интересует Россия – как раз с того момента, как они стали буддистами! Ведь буддизм говорит о широком взгляде на мир, зовет путешествовать и узнавать людей. Они стали ездить сюда даже в самые неблагоприятные времена года, чтобы почувствовать всю российскую прелесть и широту.

Антон Игнатенко: Вы, наверное, говорите о ваших поездках на Восток России, через всю страну, на поездах, чтобы искупаться в Байкале?

Дмитрий Лаперашвили: Да, уже 30 лет.

Буддийская дружба

Антон Игнатенко: Мы упоминали тот буддизм, который исповедуют последователи Далай-ламы, например, в Бурятии, в Калмыкии, в Тыве. Скажите, какие у вас взаимоотношения с бурятскими буддистами и другими?

Александр Койбагаров: Отношения между буддийскими традициями и школами очень дружеские. Мы дружим с Буддийской традиционной Сангхой России, у нас очень хорошие отношения с [ее главой] Хамбо-ламой Дамбой Аюшеевым. Мы всегда, когда едем через страну, заезжаем в Иволгинский дацан. Он читал лекции нашим западным путешественникам, они всегда дружески беседуют, обедают, пьют чай с нашим ламой Оле Нидалом. Когда в 2009 году приезжал глава школы – Кармапа XVII, он тоже посещал Иволгинский дацан, и они вместе с Хамбо-ламой вместе сидели на национальном бурятском празднике, наблюдая за стрельбой из лука и борьбой на поясах.

Кстати, у нас есть наши местные религиозные организации и в Бурятии, и в Калмыкии, и в Тыве.

У нас прекрасные отношения с Будой Бальжиевичем [Бадмаевым, настоятелем Санкт-Петербургского дацана Буддийской традиционной Сангхи России], он участвует и открывает наши научные конференции, которые мы проводим в Питере раз в два-три года (проводим не только там, но и по всей России). В Калмыкии тоже есть у нас свое подразделение, с Тэло Тулку [Ринпоче, Верховным ламой Калмыкии, почетным представителем Далай-ламы в России, Монголии и странах СНГ] мы тоже знакомы и поддерживаем дружеские отношения: он, в частности, участвовал в нашей пресс-конференции о строительстве будущей ступы на Поклонной горе в Москве. С Камбо-ламой Тувы мы тоже встречались, с несколькими, и тоже обсуждали строительство ступы в Москве.

Антон Игнатенко: Ваш Московский Буддийский Центр участвовал совместно с общинами других религий и конфессий столицы (православия, ислама и иудаизма) в проекте «Диалог культур».

Александр Койбагаров: Да, сейчас это продолжается, но не так активно, можно сказать, по инерции. Школы привозят экскурсии, и мы показываем им всё, что есть в нашем Центре.

Здоровье, смерть и перерождения

Антон Игнатенко: Сейчас по всему миру одна за другой прокатываются волны пандемии коронавируса COVID-19. Как у вас с этим, как вы относитесь к соблюдению мер по сохранению здоровья? Как вы относитесь к смерти?

Александр Койбагаров: Мы закрылись еще до того, как это было рекомендовано сделать. Потому что для буддистов человеческое рождение и человеческое тело – это очень большая ценность, особенно такое тело, которое уже выбрало буддизм, которое движется к просветлению и надеется стать буддой в этой жизни. Поэтому такой уникальный шанс нужно, конечно же, использовать «на все сто».

Но, с другой стороны, отчаяния, ужаса и непонимания перед лицом смерти у буддизма нет. Потому что буддисты верят, даже знают, о перерождении. Наши ламы просто спокойно к этому относятся, потому что они помнят свои прошлые жизни. И рассказывают иногда, кем они были.

Дмитрий Лаперашвили: И не только о себе рассказывают, но и могут рассказать о других.

Александр Койбагаров: Да, о вас могут рассказать, кем вы были в прошлой жизни и почему вы стали буддистом в этой.

Антон Игнатенко: По логике вещей, ламы-перерожденцы были ламами…

Александр Койбагаров: Да, Кармапа уже 17 раз был Кармапой, Верховным ламой, руководителем линии. И он дал обещание перерождаться дальше, пока есть ученики на этой Земле и он нужен.

Антон Игнатенко: Он может несколько раз вспомнить свои прежние жизни, а «в пределе» — 16 раз, как он был Кармапой?

Александр Койбагаров: У него спросили однажды в интервью: сколько ваших прошлых жизней вы можете вспомнить? Например, что вы можете сказать о 3333-й жизни до этой? Вы хоть что-то можете о ней сказать? Может, какие-то главные драматические события или главных персонажей? И Кармапа серьезно задумался и сказал: если сконцентрируюсь, я вспомню всё про ту жизнь.

Дмитрий Лаперашвили: И также он сказал, что он оставляет инструкции, где он переродится в следующей жизни, для того чтобы его ученики могли его беспрепятственно найти.

Александр Койбагаров: Характерно, что Кармапа, в отличие от других руководителей больших школ сам объявляет о своем перерождении. Не комиссия из лам приезжает [в место нового рождения] по инструкции, а Кармапа сначала сам себя объявляет, а потом уже его приезжают проверять.

Антон Игнатенко: А как он себя объявляет? Живущий Кармапа, приближающийся к концу этой жизни, он говорит: я перерождаюсь вот там-то, в таком-то виде?

Александр Койбагаров: Да, обычно это поэтический текст, белый стих, где описываются в достаточно туманных выражениях…

Антон Игнатенко: Не «пароли, явки, адреса»?

Александр Койбагаров: Нет, это не координаты. Но описывается, например, дом с водосточными трубами в виде драконов, в семье, где отца зовут так-то, там протекает река, другие подробности. Дальше Кармапа рождается, и когда он начинает говорить, то говорит: «я Кармапа».

А нынешний Кармапа стал еще читать тексты наизусть в трехлетнем возрасте.

Дмитрий Лаперашвили: И отношение к жизни и смерти – оно настолько здоровое, чтобы можно было функционировать наиболее полезным образом. Чтобы процесс перехода из одной жизни в другую он был здоровым, чтобы следующая жизнь могла приносить возможности также практиковать буддийские методы и быть полезным для других.

Лучшая политика – любовь к людям

Антон Игнатенко: О прошлом поговорили, о будущем тоже, насколько это возможно. А что в настоящем? Например, каковы ваши политические позиции? Склоняетесь ли вы к демократии, к монархии, к тоталитаризму?

Александр Койбагаров: Мы занимаемся религиозной практикой, это наша основная деятельность. Буддийские центры – это место для медитации и для буддийских лекций. К нам приходят люди самых разных политических взглядов: и правые, и левые, и демократы – никто про их политические взгляды не спрашивает, и мы просим, чтобы диспутов не было.

Дмитрий Лаперашвили: И это имеет древние корни. Такова прямая инструкция, полученная от XVI Кармапы ламой Оле Нидалом и его женой Ханой: чтобы в наших центрах никогда не было никакой политики.

Антон Игнатенко: Но все равно, вы живете в государстве с его законами, органами власти – есть ли у вас какие-то отношения с властями?

Александр Койбагаров: Безусловно, есть. Когда мы были совсем «маленькими», наши общины состояли из 10-15 человек, можно было никак не взаимодействовать с властью. Но сейчас мы представлены практически во всех субъектах, регионах России, и некоторые центры – Московский, Питерский, Иркутский, Новосибирский, Владивостокский – большие, там сотни человек, и незаметными быть невозможно. И поэтому в какой-то момент мы решили быть максимально открытыми для общества и для власти, приглашать к себе, проводить фестивали, делать художественные выставки.

А также налаживать отношения с администрациями, чтобы нас знали, не боялись и помогали или не мешали, по крайней мере.

Дмитрий Лаперашвили: Чтобы чиновники увидели, что с нами можно взаимодействовать, нас поддерживать – как конструктивную часть нашего общества.

Антон Игнатенко: И как развивался этот процесс, насколько он успешен?

Дмитрий Лаперашвили: Он вполне успешен, потому что буддийское учение – это огромное богатство. И после того, как мы открыли себя российской власти, завязался очень теплый контакт.

Александр Койбагаров:

Как говорит наш лама, у буддизма – чистая рубашка.

В нем нет отношения к людям как к «чужакам». Потому что все люди признаются потенциальными буддами, имеющими природу будды (все существа – и животные тоже). Они обладают сознанием, достойны сочувствия, достойны помощи.

Кстати, буддизм не претендует на «абсолютную истину»: если люди счастливы со своей религией, на своем духовном пути, то буддисты только радуются этому. Потому что есть разные типы умов, и еще Будда говорил:

Для разных голов нужны разные шапки.

И разным умам нужны разные методы для их совершенствования.

Но тем не менее, мы не можем быть отделены от того, что происходит в мире и в России. Наша страна – открытая, можно уезжать куда угодно и жить там, где ты хочешь. Мы все сознательно здесь остались, потому что мы любим нашу страну, мы ее патриоты. Мы, конечно, хотим, чтобы наша страна была лучше, чтобы люди жили лучше. Мы делаем это на своем уровне, но никто в общине не регулирует политическую жизнь ее членов. Каждый человек здесь делает самое лучшее для своих близких – и далеких тоже.

Общие ценности

Александр Койбагаров: Мы живем здесь, потому что думаем, что Россия – самая лучшая страна. Нашего ламу однажды спросили: почему ты инициируешь так много центров в России? Он сказал: возможно, нам всем придется тут жить в скором времени. Потому что европейские и мировые тенденции бывают очень странными. Куда движется нынешний мир? В некоторых местах некоторым людям скоро будет трудно жить. И у нас есть люди, которые переехали с Запада сюда.

Антон Игнатенко: Добро пожаловать! Мотивом их переезда были моральные, духовные ценности?

Александр Койбагаров: Традиционные ценности! Они хотят найти единомышленников здесь.

Дмитрий Лаперашвили: И в этом плане Лама Оле очень сильно поддерживает Россию. Он говорит:

«Если вы думаете критически о России, то это только по одной причине: потому что вы просто не знаете Россию!»

Дом вверх дном

Антон Игнатенко: Давайте поговорим об этом Московском Буддийском Центре, где мы находимся. Мы прошли по многим залам. Есть зал для медитации, есть прекрасная выставка буддийского искусства, которую, наконец, вам есть где разместить – ведь раньше вы ее экспонировали время от времени в разных местах столицы, она была «странствующая», «путешествующая», а сейчас обрела свой дом.

Как сейчас живет Московский Буддийский Центр?

Александр Койбагаров: У нас еще есть социальное пространство, есть детское, где люди, когда приходят медитировать, оставляют своих детей, а кто-то из родителей занимает их. Есть прекрасная площадка перед зданием – мы там смотрели Чемпионат мира по футболу, потому что среди буддистов много болельщиков.

Это здание мы в 2015 году купили на пожертвования наших людей – они сдавали, сколько могли. Это были тысячи людей, и не только из Москвы, а со всей России.

Антон Игнатенко: То есть, всё хорошо?

Александр Койбагаров: Не всё хорошо. Потому что мы неожиданно столкнулись с тем, что компания, которая нам продала это здание, она сейчас подверглась банкротству. И конкурсный управляющий стал искать активы этой компании, чтобы удовлетворить ее кредиторов, и обнаружил, что она продавала много недвижимости, и он оспорил все эти продажи как фиктивные. И под это попал наш Центр, хотя это реальная продажа, никакой аффилированности с компанией-продавцом не могло и быть: мы покупали здание за реальную цену. Это был склад в очень плохом состоянии, мы его полностью отремонтировали, и теперь оно выглядит красиво и современно.

Дмитрий Лаперашвили: Собственника мы раньше не знали, мы заключили договор с одной известной и крупной риэлторской компанией, чтобы она нам нашла варианты зданий с подходящими параметрами. Они скинули нам два-три десятка разных вариантов, один из которых было это здание.

Александр Койбагаров: Мы их осмотрели, и по всем параметрам оно нам подошло лучше других. Удобно расположено: близко до площади трех вокзалов. Я сам из Питера, езжу на поезде. Один раз добежал до поезда за четыре минуты!

А теперь нас вызывают в суд по поводу расторжения этой сделки. У нас хотят отобрать наше здание.

Это немыслимо! В это место вложена энергия, силы многих и многих людей со всей страны.

Дмитрий Лаперашвили: Это было бы огромным уроном для нашей работы, которую мы делаем вот уже 30 лет. Московский Центр знают во всем мире и приводят в пример именно его как самый большой и развитый.

Антон Игнатенко: Как вы думаете, за этим стоят российские или московские власти? Это какая-то кампания по притеснению верующих?

Александр Койбагаров: Нет, конечно. Мы консультировались с юристами, и они говорят, что конкурсный управляющий просто выполняет установленную процедуру, чтобы собрать для кредиторов хоть что-то. И тогда наши позиции прочны, мы выиграем суд и забудем об этом.

Но вот если тут речь идет о «рейдерском захвате» с большими деньгами и большими возможностями и с готовностью идти до конца, — то это реальная угроза, что у нас это здание отберут. Тогда надо бить тревогу, подключать ощественность!

Антон Игнатенко: А кто-то скажет, что «в России опять притесняют верующих», как это часто бывает, не пытаясь разобраться. Но будем надеяться, что до этого всё же не дойдет.

Александр Койбагаров: Мы не чувствуем никакого негативного отношения властей. Потому что те ценности, которые мы культивируем, — традиционные, общие для всех.

Дмитрий Лаперашвили: Нас никогда не притесняли, и даже никаких намеков на это не было.

Будьте счастливы!

Антон Игнатенко: Позвольте пожелать вам справедливого и благополучного разрешения этой проблемы и – продолжения вашей конструктивной деятельности в Москве и по всей России.

Дмитрий Лаперашвили: Желаем москвичам и россиянам большого счастья и крепкого здоровья!

Александр Койбагаров: Буддисты говорят, что наш взгляд на мир, наше ощущение счастья – оно не зависит от внешних условий. На самом деле, мы сами в нашем сознании формируем свое [мироощущение] – позитивное оно будет сегодня или негативное, как мы будем смотреть на мир, будем ли видеть в нем возможности, перспективы, позитив, счастье, любовь, радость, — или считать, что это всё плохо.

Поэтому буддизм считает:

Каждый человек – кузнец своего счастья.

Об этом сказал и наш лама на форуме «Религия и Мир» в Москве:

«Пожалуйста, будьте счастливы!

И вы можете быть счастливы прямо сейчас»