Интервью с новыми руководителями департамента гиюра

Раввин Леви Ицхак и рабанит Авиталь Шпендик о вызовах новой должности

Новые руководители департамента гиюра при Московском раввинском суде не планировали занять эту должность, они всю жизнь работают вместе и кайфуют от этого, а в своей деятельности руководствуются убеждением, что лучше быть хорошим человеком, чем так себе евреем. Можно ли прикинуться правоверным, стоит ли становиться евреем и что делать, если вдруг выяснилось, что ты не еврей.

Раввин Леви Ицхак Шпендик родился в городе Брест Белорусской ССР. С 1994 до 2003 года учился в ешивах и колелях в Израиле, окончил курсы сойферов, а также курсы преподавателя младших классов. С 2003 по 2006 год служил заместителем главного раввина Азербайджана. В 2006 году переехал в Москву, чтобы пройти обучение в раввинском колеле и получить раввинский диплом (смиху). Преподавал в еврейских школах и различных еврейских организациях города. В 2012 году стал раввином общины «Бейт Аарон» на юго-западе Москвы. С 2016 года и до сего дня – главный раввин города Орла. В июне 2021 года назначен руководителем департамента КЕРООР по делам гиюров при Московском раввинском суде.

Рабанит Авиталь Шпендик родилась в Москве. После окончания семинара «Бейт Йеудит» в 1999 году переехала в Израиль, где выучилась на преподавателя и несколько лет проработала в школе «Арель». Выйдя замуж за рава Леви Ицхака Шпендика в 2001 году, стала преданной женой раввина, сопровождает его на всём географически богатом раввинском пути как верный соратник и рабанит. Во время московского периода обучения мужа в раввинском колеле преподавала в школе «Эц хаим», заведовала еврейским образованием в детском саду «Эц хаим» на Ломоносовском проспекте. Начиная с июня 2021 года является заместителем руководителя департамента КЕРООР по делам гиюров по работе с женщинами.

«Еврейский Журнал» | Выпуск #22

Сара Фельдман
Фото: Женя Потах

— Вас можно поздравить – вы стали руководить департаментом по делам гиюров в Московской еврейской религиозной общине. Для многих это стало неожиданностью, а для вас?

Леви Ицхак: Мы это не планировали, как и многое другое в нашей жизни. Нам предложили, мы какое-то время подумали и решились. Кстати, если быть точным, то это департамент гиюра при Московском раввинском cуде, который занимается вопросами гиюров не только в Москве, но и во всех общинах КЕРООР.

— Что вас связывает с вопросами гиюров? Вы работали в этой области ранее?

Л. И.: Мы в Москве уже около 17 лет и на протяжении всего этого времени так или иначе сталкивались с делами по гиюрам.

— Прежде во главе департамента всегда стоял один человек, а теперь вас фактически двое. Как распределяются ваши обязанности?

Л. И.: Супруга ведет занятия с девушками и женщинами, я занимаюсь главным образом с мужчинами. Есть, конечно, и общие уроки, но иногда нужна именно женская подача – с этим успешно справляется Авиталь.

— К вам постоянно обращаются желающие пройти гиюр. Что их толкает на этот не самый простой путь?

Л. И.: У каждого, конечно, свои причины, но, по моему наблюдению, мужчины в большинстве пытаются восстановить свои еврейские корни. Некоторые проходят гиюр вместе с женами, у которых есть какие-то еврейские корни. Лишь небольшая часть обращающихся никак не связаны с еврейским народом, а просто решили принять веру и стать иудеями.

— Говорят, что девушки часто хотят пройти гиюр, чтобы потом удачно выйти замуж. Всё благодаря хорошей репутации еврейских мужей. Такой мотив действительно существует?

Авиталь Шпендик: Такое встречается, и это считается неприемлемым мотивом, но с первого взгляда я не всегда могу его определить.

— Можно ли это хорошо имитировать?

А. Ш.: Можно. Бывают случаи, когда человек прошел гиюр и перестает соблюдать. Для нас гораздо лучше, если человек честно скажет: «Нет, мне это не нужно, это не мое». Лично у меня с таким сохранятся хорошие отношения на долгие годы. А если он сумел хорошо сыграть, показал себя с лучшей стороны, пришел на бейт-дин, стал евреем, а потом на всё плюнул – с таким не очень приятно продолжать общение.

— Мне кажется, такие истории дискредитируют систему раввинского суда. Бывает, человек прошел гиюр, а потом в субботу уезжает из синагоги на такси. Но ведь такое невозможно предугадать, правильно?

Л. И.: Часть нашей работы – это как раз разобраться в том, что стоит за действиями человека.

— Что делать, если человек прошел гиюр, всё соблюдал, а потом вдруг понял, что это не его?

Л. И.: Для кого-то ‒ к сожалению, а для кого-то ‒ к счастью, но гиюр – это дорога в один конец. Когда человек становится евреем, он становится частью единого организма, где все ответственны друг за друга. Если мы с помощью раввинского суда приняли его, то мы уже за него в ответе: он уже член семьи.

А. Ш.: С момента прохождения гиюра у человека появляется ответственность перед Б-гом. Он становится полноправным членом еврейского общества. Разницы между мной и им нет. За все 613 заповедей он несет ответственность ровно с того момента, как стал евреем, и он будет «получать по полной» за каждый нарушенный шаббат, за каждую нарушенную заповедь. Я родилась еврейкой, и у меня нет выбора: я должна соблюдать заповеди. А человеку, который родился неевреем, стоит задать себе вопрос: может быть, не надо ничего менять? Я всегда говорю: «Лучше быть хорошим человеком, чем так себе евреем».

— Верно ли, что самая зыбкая категория соискателей гиюра – это те, кто, не будучи евреем, находятся в духовном поиске?

Л. И.: Да, наверное, вы правы. Это, как правило, молодые люди и девушки, которые находятся в поиске себя, в поисках смыслов. Мы советуем им не торопиться, а походить на занятия, присмотреться. Это вообще очень сложная ситуация, ведь нередко духовные поиски связаны с проблемами, с которыми столкнулся человек, с его болью. Тогда появляется вопрос: насколько он травмирован и насколько сохранил трезвость мысли? Это тоже серьезная задача: понять, можем ли мы ему помочь.

— То есть нужно быть психологом?

Л. И.: Иногда даже психиатром.

— А были истории, что человек, уверенный, что он еврей, вдруг узнавал, что это не так?

Л. И.: У меня был знакомый, который учился в ешиве, был одним из лучших учеников, а в какой-то момент узнал, что он не еврей. Он какое-то время посомневался, стоит ли ему проходить гиюр, но все-таки решился. Сегодня, слава Б-гу, он соблюдающий еврей, даже раввин.

— Какова сейчас схема прохождения гиюра?

Л. И.: Недавно мы сделали сайт, где есть пошаговая инструкция прохождения гиюра, там можно найти все полезные и необходимые ссылки. Сейчас в разработке специальная онлайн-платформа, которая позволит получать необходимые знания в онлайн-формате, что особенно актуально с учетом пандемии. Это будет ознакомительный курс, где мы попытаемся развеять стереотипы, дадим базовые представления об иудаизме и донесем до человека всю серьезность процедуры гиюра, чтобы он имел возможность принять взвешенное решение. Для тех, кто пройдет этот первый этап, будет предусмотрен годичный курс, на котором соискатели смогут получить большой объем структурированной информации, необходимой для ведения еврейского образа жизни. Завершающая часть прохождения гиюра – это индивидуальные занятия с преподавателем. Как раз с тем человеком, который сможет почувствовать, играет соискатель гиюра чужую роль или же он абсолютно искренен в своем желании стать евреем.

— В среднем сколько времени занимает прохождение гиюра?

Л. И.: Мы не называем сроков. Онлайн-курс, о котором мы говорим, длится год и три месяца. А время на «почувствовать человека» и передать ему знания так, как принято в еврейском народе, от учителя к ученику, уже зависит от каждого конкретного случая.

А. Ш.: Это зависит от самого человека. Мы со своей стороны даем основы, базу. А дальше он сам должен интегрироваться в общину.

— Вы оцениваете не только уровень знаний, но и уровень вовлеченности?

А. Ш.: Конечно.

— Частота появления в синагоге – это только один показатель, но как понять, насколько человек действительно заинтересован?

А. Ш.: Для этого есть, например, личная связь. Еврейская традиция и Тора ‒ это же не наука, ты не можешь выучить материал самостоятельно. Я соблюдаю уже больше 25 лет, но и у меня периодически возникают вопросы, которые задаю мужу. Иногда и он не может ответить, но у него есть свой раввин, и тогда мы спрашиваем у него. Спрашивать – это нормально. По тому, что человек спрашивает, становится понятно, на каком уровне он находится. Плюс мы видим отношение человека в целом. Прежде всего, нужно быть хорошим человеком, а уж потом хорошим евреем. И конечно, очень важно, чтобы человек был интегрирован в общину, ощущал себя ее частью, вкладывался в ее развитие, причем не обязательно материально. Существует много критериев, которые показывают вовлеченность человека.

— А что если соискатель «волк-одиночка»?

А. Ш.: Такое тоже, конечно, встречается, но всё равно должен быть раввин, с которым он на связи, а мы, в свою очередь, на связи с его раввином или с его личным преподавателем. И все они дают рекомендации. Когда человек приходит к нам, чтобы получить направление в раввинский суд, мы разговариваем со всеми этими людьми, и так формируется общее впечатление о соискателе, обычно достаточно объективное. Даже «волк-одиночка» должен быть с кем-то на связи, потому что, повторю, сам ты не можешь выучиться.

Л. И.: Все эти «волки-одиночки», как правило, когда раскрываются, оказываются самыми искренними людьми.

Я стараюсь на своих уроках взаимодействовать с людьми. Если человек действительно вовлечен, у него будут вопросы, и, что самое главное, у него будут ответы. Кроме того, есть шаббатняя трапеза, во время которой людей видно намного лучше, особенно после «лехаим».

— В основном люди не понимают, что нет смысла проходить гиюр, если ты не будешь полностью менять свой образ жизни. Это так?

Л. И.: Да. Есть люди, которые попробовали христианство, ислам, буддизм и думают, что здесь тоже попробуют. Мы стараемся им донести, что это не тот случай, когда попытался и не получилось.

— Вам приходится быть жесткими. Чувствуете недовольство со стороны соискателей гиюра?

Л. И.: Мы не так давно этим занимаемся, но у нас уже было достаточно прецедентов, когда приходилось действовать жестко. Однако мы видим свою задачу не в том, чтобы решать, достоин человек или нет, а в том, чтобы дать ему возможность определиться самому и доказать это и нам, и членам раввинского суда.

— Как вы относитесь к реформистскому гиюру, который сейчас набирает популярность в Израиле?

Л. И.: Многие после реформистского гиюра приходят к нам и говорят, что поняли: этого недостаточно.

— Актуально ли сегодня прохождение гиюра ради получения гражданства?

А. Ш.: Это всегда было популярно.

Л. И.: Когда человеку доносишь, насколько сложен путь гиюра, то многие понимают, что вопрос гражданства гораздо проще решить иначе.

— Если вы встречаете еврея, который не соблюдает и не хочет заниматься духовными поисками, то постараетесь как-то его подтолкнуть?

Л. И.: Подталкивать бессмысленно – мы его пригашаем попробовать. Знаете, в магазинах есть пробники, вот мы приглашаем попробовать. Мы приглашаем узнать, что такое шаббатняя трапеза, что такое еврейская жизнь, что такое еврейское сообщество, что такое еврейская взаимопомощь. Мы показываем, от какого иудаизма мы кайфуем.

— А как быть с евреем, у которого нет документов, подтверждающих еврейство? Что вы ему скажете в таком случае? Посоветуете поменять образ жизни?

Л. И.: Если человек себя чувствует евреем, то мы готовы всячески помочь ему почувствовать себя еще большим евреем.

— Что дает ощущение «еще большего еврея»?

Л. И.: Это вопрос самоопределения.

А. Ш.: Это и вопрос целей. Если цель репатриация, то это одна история. Если в жизни чего-то не хватает – другая. Для кирува я, конечно, буду рассказывать впечатляющие истории, буду приглашать к себе домой. Я считаю, что так, как можно почувствовать шаббат дома, его невозможно прочувствовать нигде. Для меня кирув – это личный пример.

— Когда вы понимаете, что человек не находится в поиске, а у него просто не хватает бумажки и поэтому он не может создать нормальную еврейскую семью, вы будете пытаться как-то его завлечь, чтобы вернуть ему эту возможность?

А. Ш.: Честно? Нет. Я никогда не делаю шаг вперед ‒ могу протянуть руку. Хочешь? На, бери. Нет? Нет.

Л. И.: Это как разница между психологом и коучем. Психолог работает по определенной схеме, он знает, что правильно и что неправильно. Я в данном случае больше вижу себя как коуча: помогаю человеку сделать то, что он хочет на самом деле. Помогаю сформулировать запрос и пошагово осуществить. Это моя задача, которая не зависит от того, откуда человек пришел, какие у него документы и что с ним происходит.

— Помимо того что человек обучается, вы приходите к нему домой, смотрите его кухню, как он обустроил быт?

А. Ш.: Да, мы смотрим, насколько искренне он этим живет. Насколько приобретенные знания вошли в его жизнь, а не остались лишь знаниями.

— Например, с кухней, бытом и всем остальным у меня порядок, но в Сеть я выкладываю фотографии с открытыми плечами. Вы проверяете странички своих учеников?

А. Ш.: Я практически не пользуюсь Instagram и Facebook, только для работы. Но Всевышний правит миром. Мне всегда рассказывают: «А вот она! А у нее!»

Л. И.: Алгоритмы Facebook работают на нас. (Смеются.) На самом деле иудаизм – это быт. Ты должен знать, что ты съел, какое благословение сказать, как помыть руки. По тому, как человек использует ивритские слова и понятия, после непродолжительного общения ты понимаешь, насколько он в теме. Это несложная наука.

А. Ш.: Если женщина приходит на уроки в одном и том же платье три месяца подряд, значит, у нее что-то не так. Она рассказывает, что последние семь лет только и делает, что соблюдает, а юбка при этом со складками – вытащена из сумочки перед занятием. Это же видно!

— Есть истории счастливого и восторженного прохождения гиюра, активного иудаизма, а потом точно такого же активного отрицания иудаизма? Почему наступает разочарование? Это симптом неофита?

Л. И.: Симптом неофита – важная вещь. Разочарование – это всегда плод завышенных ожиданий. Если ты не ищешь связи с Б-гом, то все остальные причины в конечном итоге приводят к разочарованию. И предупредить такой эффект – 60 % нашей работы.

Помню, как я бросил семью и уехал в 14 лет в Израиль, с головой окунулся во всё это… Когда прочитал книгу про Гарри Поттера, вспомнил этот свой путь: мальчик оказался в волшебном мире, а когда начал взрослеть, понял, что всё не так просто. Я помню себя, поэтому стараюсь доносить это своим ученикам. Более или менее стандартный путь гиюра – это три года, за время которых человек пройдет стадии воодушевления и разочарования, а затем, если сможет подняться, то пойдет дальше.

А. Ш.: Проблема в том, что тот разочарованной гер – он уже еврей, и теперь весь еврейский народ за него в ответе. Поэтому нам, конечно, грустно узнавать о таких историях. Мы теперь не можем сказать: «Живи как знаешь». Если такой человек придет ко мне и спросит, что ему делать, я буду ему помогать.

— Можете назвать основную проблему гиюра в России?

Л. И.: Надеюсь, мы ее решили. (Смеются.) Есть одна системная вещь, которую хотелось бы поправить с помощью сайта: это создание комьюнити, чтобы человек после гиюра попадал в среду, в которой он мог бы адаптироваться и влиться в общину, став полноценной ее частью. Бывает, что человек прошел гиюр и… растворился. Он наслаждается достижением своей цели, а потом всё вдруг заканчивается. Мы хотим еще какое-то время вести человека за ручку.

— Какая-то часть евреев относится к герам с пренебрежением. Это в силу невежества?

Л. И.: В Торе, если не ошибаюсь, 19 раз упомянута заповедь любить гера. Об этом говорится куда больше, чем о пресловутом «возлюби ближнего, как самого себя».

— Расскажите вдохновляющие «кейсы».

А. Ш.: Одному мужчине нужно было уже идти на суд, а он говорит: «Если я сейчас пройду гиюр, мне необходимо окунать посуду в микву, а я не успеваю. Давайте я пойду на следующий бейт-дин, чтобы целый день не жить с неокунутой посудой». Представляете, как для него было важно всё сделать правильно?!

Л. И.: Другой мужчина открыл дело в раввинском суде и исчез. Вернулся аж через восемь лет. «Я, – говорит, – захотел еврейскую семью. Встретил женщину-еврейку, поженились, и потом я понял, что, видимо, сделал что-то не так. Надо было, наверное, сначала гиюр, а потом женитьбу. И я начал об этом задумываться, открыл в раввинском суде дело, но всё еще сомневался и откладывал. А потом как-то плохо себя почувствовал, сдал анализы, и у меня диагностировали рак. Несколько лет я с ним боролся, а когда выздоровел, то понял, что нужно сделать. И вот я здесь». Слава Б-гу, сегодня он еврей, у него замечательная еврейская семья. Такие истории нас очень вдохновляют, в них есть что-то героическое.

— Вы обсуждаете соискателей за ужином?

Л. И.: За ужином нет, но мы из тех, кто живет работой. Мы всю жизнь так или иначе работаем вместе и от этого получаем большое удовольствие.