«Позиция иранского народа против обязательного ношения хиджаба — это лишь вершина айсберга, они хотят смену режима»: борьба против хиджаба единит иранцев как знамя революции.
Институт Тони Блэра в сотрудничестве с GAMAAN опубликовал первую статью, основанную на многочисленных опросах иранцев и освящающую ключевые тенденции в обществе Ирана в свете последних протестов.
Значимость протестов
За последние два месяца народ Ирана проявил необычайную храбрость и мужество. Они должны знать, что их поддерживают миллионы людей по всему миру, которые восхищаются тем, как они отстаивают свободу.
Хотя эти протесты действительно беспрецедентны по своему масштабу и продолжительности, они являются продолжением антиправительственной тенденции, начавшейся в 2017 году, и объединяют все слои иранского общества.
В то время как иранские протестующие продолжают все чаще рисковать своей жизнью ради свобод, Институт Тони Блэра (Tony Blair Institute for Global Change) запускает новую серию документов в партнерстве с исследовательским фондом GAMAAN, занимающимся иранским обществом, которые подтвердят, что в этих протестах кроится большее, нежели вопрос о праве носить или не носить хиджаб.
Иранский народ пережил секуляризацию и либерализацию быстрее, чем любое общество в исламском мире, несмотря на то, что десятилетиями жил под властью исламистов. Опрос, проведенный в июне 2020 года и повторно в феврале 2022 года, показал, что иранцы — будь то молодые или пожилые, женщины или мужчины, живущие в сельских или городских районах, — в подавляющем большинстве не согласны с обязательным ношением хиджаба. А 84% тех, кто выступает против обязательного хиджаба, также хотят жить в светском государстве — стремление, которое оказалось невозможным при этом теократическом режиме.
Несмотря на продолжающиеся отключения интернета, убийства и аресты, а также достоверные сведения о похищениях, пытках и запугивании, иранский народ активно сопротивляется и мужественно продолжает свои протесты на улицах.
Для простых людей Ирана ценности, которые многие могут назвать «западными», на самом деле являются их собственными. Ни они, ни их страна не должны определяться Исламской Республикой.
Вот почему я твердо убежден, что сегодня в наших интересах на Западе проявить глубокую солидарность с протестующими, рискующими своей жизнью ради того, что мы так часто принимаем как должное. Западу пора пересмотреть нашу политику таким образом, чтобы провести четкое различие между народом Ирана и Исламской Республикой. Наши усилия должны служить первому, считает Тони Блэр.
Кратко об исследовании
Антиправительственные протесты по всему Ирану привлекли внимание международного сообщества. В этом свете иранцы проявили упорство в своем сопротивлении. Благодаря этим протестам страна вступает в новую фазу, когда неизбежная, неуклонная и передающаяся из поколения в поколение секуляризация иранского народа сталкивается лицом к лицу с тоталитарным исламистским режимом мулл, которые правят страной уже 43 года. За последние два месяца мир стал свидетелем насилия, которое является неизбежным побочным продуктом этой новой динамики, но международное сообщество должно лучше, чем сейчас, понимать отношения между иранцами и режимом.
Эта статья является первой в новой серии, подготовленной Институтом Тони Блэра в сотрудничестве с GAMAAN. Сочетая сеть контактов на местах и передовые методы цифрового опроса, мы вместе представляем международному сообществу взгляд с иранских улиц. Это новое исследование показывает тенденции в опросах за два года, чтобы помочь объяснить сегодняшние массовые протесты. Анализируя неопубликованные демографические данные многочисленных опросов, проведенных GAMAAN, которые были предложены народу Ирана в течение месяцев и лет, предшествовавших нынешним протестам, мы выявляем широкое согласие народа по таким чувствительным вопросам, как обязательный хиджаб, политическая ориентация и действия Запада в Иране. Кроме того, мы впервые публикуем перекрестные таблицы опросов GAMAAN, которые позволят нам лучше определить взгляды респондентов и получить более полное представление об иранском обществе. Чтобы начать эту серию статей об иранских протестах, мы сосредоточимся на символе, который вызвал наибольшее возмущение в последнее время: обязательном хиджабе.
Прошло более двух месяцев после трагической гибели 22-летней Махсы Амини от рук «полиции нравов» режима, которая вызвала волну волнений почти во всех провинциях Ирана. Народ не подает признаков ослабления, и протесты, которые проходят под лозунгом «Женщины, жизнь, свобода», продолжают распространяться, несмотря на отключение интернета, убийства, аресты и рассказы о похищениях, пытках и запугиваниях.
Но как протесты против обязательного хиджаба вызвали и поддерживают такие сильные волнения в Иране? Ответ на этот вопрос кроется в более глубоком понимании того, как протест против обязательного хиджаба стал мощным символом сопротивления режиму.
- Молодые люди — не единственная группа, выступающая против обязательного хиджаба. Опрос показал, что 78% респондентов в возрасте от 20 до 29 лет, 68% в возрасте от 30 до 49 лет и 74% в возрасте старше 50 лет выступают против обязательного ношения хиджаба.
- Мужчины поддерживают иранских женщин и выступают против обязательного ношения хиджаба. Опросив иранцев, мы выяснили, что 71% мужчин и 74% женщин не согласны с обязательным ношением хиджаба.
- Иранское общество переживает массовую секуляризацию, которая пересекает разрыв между городом и деревней. Только 26% городских иранцев молятся пять раз в день, в то время как 33% сельских иранцев следуют тому же исламскому предписанию. Аналогичным образом, только 28% сельских и 21% городских иранцев верят в практику ношения хиджаба.
- Антирежимное протестное движение в Иране по своей сути является светским. Среди иранцев, которые хотят смены режима, 76% также считают, что религия не играет важной роли в их жизни.
- Протесты против обязательного хиджаба направлены на смену режима. Из тех, кто выступает против обязательного хиджаба, 84% также хотят жить в светском государстве. Поскольку светское государство невозможно в условиях Исламской Республики, это говорит о том, что народ требует смены режима.
Смерть Махсы Амини сделала ее символом сопротивления не только для женщин и девочек, но и для молодых мужчин, стариков и всех иранцев, задушенных десятилетиями жестокости, коррупции и халатности со стороны тоталитарного исламистского режима. Когда иранские женщины смело выходили на улицы в знак солидарности с семьей Амини и в знак протеста против обязательного хиджаба, они делали это, зная, что их поддерживает подавляющее большинство иранцев.
Несмотря на это, среди западных наблюдателей остаются некоторые сомнения в том, как лучше реагировать на протесты, поскольку они пытаются интерпретировать их издалека. Паранойя и авторитарное правление Исламской Республики создали в Иране среду с высоким уровнем безопасности, в которую западные правительства не могли проникнуть в течение многих лет. Следствием этого стала невозможность конструктивного взаимодействия с подпольным гражданским обществом Ирана. Контакты в Иране осуществлялись исключительно с государством. Эта оторванность от иранских улиц затуманила восприятие простых иранцев. Это касается не только правительств, но и отражается в освещении иранских протестов международными СМИ. В результате западные правительства и ведущие СМИ с трудом отвечают на некоторые из наиболее фундаментальных вопросов о протестах. Каковы требования иранского народа? Насколько широко распространены эти требования? Связаны ли эти протесты только с законом об обязательном хиджабе? Целью протестующих являются реформы или смена режима? Связано ли несогласие среди иранцев с повторным введением санкций и выходом США из ядерного соглашения 2015 года?
Неопределенность, окружающая эти главные вопросы, заставила многих на Западе рассматривать нынешние протесты как спорадические и новыми по своей природе. Однако то, что мы наблюдаем сегодня в Иране, совершенно противоположно. Эти протесты действительно беспрецедентны по своему масштабу и продолжительности, но они являются продолжением последовательной тенденции, начавшейся в 2017 году. За последние пять лет протесты на улицах Ирана объединили молодых и пожилых, бедных и богатых, сельских и городских жителей. Антирежимные настроения на иранских улицах в течение последних пяти лет были ощутимы, они передавались через лозунги, в которых явно выражалось неприятие Верховного лидера аятоллы Али Хаменеи, 83-летнего исламистского священнослужителя, правившего более 30 лет.
Что означает оппозиция против обязательного хиджаба?
Женщины возглавляют продолжающиеся протесты против Исламской Республики. Это неудивительно, учитывая, что женщины были и остаются главной мишенью проекта исламизации клерикального режима, который начался с Исламской революции 1979 года.
Недовольные либеральными свободами, предоставленными женщинам при монархии шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, исламисты задались целью «восстановить» роль женщины в исламском обществе. В первую очередь это было направлено на то, чтобы сделать женщин подданными своих мужчин-опекунов и обязать их выполнять свою домашнюю роль жены и матери. Статус женщин второго сорта был закреплен в гражданском законодательстве Исламской Республики. Среди других правовых предписаний, действующих по сей день, женщины не могут выезжать за границу или получать паспорт без письменного разрешения своего «мужчины-опекуна», разведенные женщины вынуждены отказываться от опеки над детьми, показания женщины в суде весят в два раза меньше, чем показания мужчины, женщинам запрещено петь и танцевать, им запрещено посещать футбольные стадионы. Но, пожалуй, самым заметным символом угнетенного статуса женщин в Иране является обязательное ношение хиджаба.
Оппозиция против обязательного хиджаба имеет долгую историю в Иране. Всего через несколько недель после Исламской революции, 8 марта 1979, 100 000 женщин протестовали против предписания обязательного хиджаба бывшим Верховным лидером аятоллой Рухоллой Хомейни. Но в последнее десятилетие эта оппозиция усилилась, поскольку женщины стали более заметно оспаривать дискриминационные предписания в отношении них. С 2014 года это протестное движение еще больше укрепилось в Интернете благодаря таким организациям, как My Stealthy Freedom, созданной иранской активисткой по защите прав женщин Масих Алинежад. Такие кампании призывали женщин в Иране выкладывать видео, на которых они публично снимают обязательный хиджаб и фиксируют насильственное применение режимом так называемых моральных норм. Это не только дало возможность иранским женщинам бросить вызов Исламской Республике, но и позволило привлечь внимание международной общественности к политике гендерного апартеида, проводимой режимом.
Со временем эти коллективные усилия посеяли семена подпольного феминистского движения Ирана. Это подпольное движение проявилось на иранских улицах в новой волне антирежимных протестов 2017 года, во время которых снятие хиджаба стало символом несогласия с Исламской Республикой. С тех пор женщины находятся в авангарде антирежимных протестов, а возражения против обязательного хиджаба становятся все более заметными.
В Иране женщины могут быть приговорены к тюремному заключению сроком до 15 лет и наказаны плетьми, а также штрафами за «неправильный хиджаб», под которым подразумевается наличие у женщины [открытых] волос. В Интернете часто появляются видеозаписи, на которых иранские женщины жестоко избиваются так называемой полицией нравов режима за то, что они просто показывают прядь волос. По иронии судьбы, несмотря на все большее количество случаев несогласия с обязательным хиджабом в Иране, видные аналитики на Западе начали принижать значимость обязательного хиджаба в повседневной жизни, а также степень противодействия ему в Иране и суровость его навязывания режимом. Так, в статье, опубликованной в 2016 году в New York Times, Азадех Моаванеи, в то время директор проекта по гендерным вопросам и конфликтам в американском аналитическом центре Crisis Group, утверждала, что «большинство иранских женщин носят платок по собственному желанию».
Однако, как показывают продолжающиеся протесты в Иране, настроения против обязательного ношения хиджаба еще никогда не были столь распространены. Новый документ Института Тони Блэра и опрос, проведенный компанией GAMAAN, впервые отражает масштабы и общественную широту оппозиции иранского населения к обязательному ношению хиджаба.
Не только молодежь выступает против обязательного хиджаба. В репортажах международных СМИ о продолжающихся протестах несогласие против обязательного хиджаба изображалось как движение преимущественно поколения Z. Изображения молодых иранских женщин, снимающих головные платки, доминировали в освещении продолжающихся протестов. BBC, Telegraph, Washington Post, New Yorker, Financial Times и Al Jazeera — одни из тех изданий, которые свели такое несогласие к движению поколения Z. Это впечатление было подкреплено сообщениями иранских властей, которые пытались преуменьшить поддержку широкомасштабных волнений, утверждая, что протестующим в среднем 15 лет. Непропорциональное внимание к поколению Z подразумевает наличие разрыва в ценностях между поколениями, не в последнюю очередь в отношении законов об обязательном хиджабе. Это непреднамеренно игнорирует протесты последнего десятилетия и упускает из виду подавляющее несогласие старших поколений в Иране с обязательным хиджабом.
Хотя молодежь, как миллениалы, так и поколение Z, находятся в авангарде борьбы с режимом на улицах — не в последнюю очередь посредством отмены обязательного хиджаба — их действия не лишены поддержки старших поколений. Опрос GAMAAN показал, что все возрастные группы в Иране едины в своем неприятии обязательного хиджаба. С беспрецедентной солидарностью 78% иранцев в возрасте от 20 до 29 лет, 68% в возрасте от 30 до 49 лет и 74% в возрасте старше 50 лет выступают против обязательного ношения хиджаба. Наши данные подтверждаются многочисленными кадрами в социальных сетях, на которых женщины всех возрастов снимают обязательные хиджабы в поддержку протестов против режима.
Отношение против обязательного хиджаба не ограничивается классом и разрывом между городом и деревней в Иране. В 2017 году, когда отмена обязательного хиджаба стала символизировать антирежимное инакомыслие, известные западные комментаторы сообщили, что такая активность была присуща почти исключительно иранцам среднего класса в крупных городах. Такие представления продолжают опираться на устаревшие стереотипы иранского общества, которые изображают иранцев из сельской местности и рабочего класса как консервативных и, следовательно, поддерживающих режим и его политику. Например, комментируя в 2018 году репортаж Deutsche Welle [власти РФ называют ее иноагентом], британско-иранский ученый Камиль Ахмади заявил:
«Хиджаб не является проблемой для женщин в небольших городах и сельской местности, и эта проблема касается только современных женщин в больших городах».
Несмотря на это стереотипное представление, наши данные показывают, что сельские и городские респонденты солидарны в борьбе против обязательного хиджаба. Среди иранцев, живущих в городах, 74% не согласны с обязательным ношением хиджаба; среди тех, кто живет в сельской местности, против выступают 66%. Результаты опроса согласуются с продолжающимися волнениями в Иране, где протесты возглавляют женщины как в городах, так и в сельской местности.
Эти общие взгляды также присутствуют и в классовом разделении Ирана. Важно отметить, что уровень образования часто является показателем социального класса в Иране. Как и в случае с разрывом между городом и деревней, ученые, работающие на Западе, неверно истолковывают поддержку обязательного хиджаба на основе социального статуса и класса. Например, в статье Тахерех Хадиан-Джази, утверждается, что «иранские протесты против хиджаба — это феномен среднего класса». Эти представления вновь распространяются в связи с продолжающимися протестами. В октябре 2022 года газета Financial Times сообщила, что настроения, движущие протестующими, можно отнести преимущественно к «городскому среднему классу, который происходит из привилегированных и образованных семей». На Западе проводится различие между экономическими протестами и протестами против обязательного хиджаба в Иране, причем первые изображаются как проблема сельского, рабочего класса, а вторые — как проблема, характерная только для городского среднего класса. Однако наши данные противоречат этому.
Данные показывают, что иранцы, получившие среднее и высшее образование, согласны с этим: 70% тех, кто получил образование на уровне школы или ниже, и 80% на университетском уровне не согласны с обязательным ношением хиджаба. Эти настроения можно увидеть в нынешних протестах, где мы стали свидетелями того, как женщины сжигают свои головные платки как в пригородах среднего класса, так и в районах рабочего класса.
Мужчины поддерживают иранских женщин и выступают против обязательного ношения хиджаба. Изображения женщин и девушек, снимающих хиджабы на публике, стали символом антиправительственного несогласия в Иране и продолжают оставаться таковыми во время продолжающихся протестов. Хотя женщины находятся в авангарде оппозиции в Иране с 2017 года, важно признать, что настроения против обязательного хиджаба присущи не только протестующим женщинам. На самом деле, наши данные показывают, что почти равные доли мужчин (71%) и женщин (74%) не согласны с его обязательным ношением. Иранские мужчины в подавляющем большинстве поддерживают право женщины выбирать, носить или не носить хиджаб. Наши данные также показывают прогрессивные взгляды иранских мужчин и то, как они отвергают женоненавистнические предписания клерикального режима. Иранские мужчины выходят на улицы вместе с иранскими женщинами, даже стригут свои волосы в знак протеста против обязательного ношения хиджаба. Обязательный хиджаб — это не просто вопрос прав женщин; он представляет собой один из ключевых столпов авторитарного правления режима над всеми иранцами.
В конечном итоге, настроения против обязательного хиджаба занимают центральное место в продолжающихся протестах, и, как показывают результаты опроса, проведенного GAMAAN, их придерживаются все демографические группы иранского общества. В то время как только 13% женщин и 17% мужчин поддерживают его обязательное ношение, режим удваивает свои усилия по насильственному навязыванию обязательного платка. Это свидетельствует о растущем разрыве между государством и обществом в Иране. На этом фоне Хаменеи еще больше полагается на Корпус стражей исламской революции (КСИР) — идеологизированную армию клерикального режима — для поддержания режима и одновременного навязывания жесткого исламистского порядка иранскому обществу. Однако эта битва ценностей между Исламской Республикой и иранским населением не ограничивается обязательным хиджабом. Скорее, противостояние обязательному хиджабу является симптомом массовой секуляризации и либерализации иранского общества, которые в настоящее время проявляются на улицах Ирана в форме общенациональных восстаний.
Как секуляризация увеличивает разрыв между государством и обществом
С начала 1990-х годов иранское общество переживает постепенный процесс секуляризации и либерализации. Несмотря на жизнь в условиях теократии, значение религии для народа Ирана снижается. Сегодня разрыв между светским, либерально настроенным населением и жестким исламистским режимом достиг беспрецедентного уровня. Несогласие проявилось на иранских улицах, причем тенденция к усилению антирежимных волнений становится все более масштабной и частой, что в свою очередь наталкивается на применение режимом все большего насилия для поддержания власти. Об этом свидетельствует картина за последние 30 лет: в 1999 году студенческие протесты прошли в трех городах и привели к гибели семи человек; восстание в 2009 году было сосредоточено в десяти городах и привело к гибели 100 мирных жителей; и спустя десятилетие, в ноябре 2019 года, протесты прошли более чем в 100 городах, при этом режим убил до 1500 мирных жителей за несколько дней.
Что еще более важно, с 2017 года новая тенденция волнений носит ярко выраженный антирежимный характер, что свидетельствует о светском сдвиге в иранском обществе. В то время как растущая оппозиция обязательному хиджабу особенно наглядно демонстрирует расхождение между государством и обществом, народ в знак протеста отвергает все исламистские политические идеи, навязываемые режимом. Поскольку Исламская Республика продолжает продвигать процесс исламизации иранского общества, большинство населения Ирана фактически становится все менее религиозными. Тем не менее, светский сдвиг в иранском обществе не был признан во всем мире. Это объясняет, почему западные политики и международные СМИ были застигнуты врасплох последними протестами, а также светскими и либеральными требованиями иранского народа. В свою очередь, на Западе скептически относятся к степени секуляризации населения Ирана. Отсутствие доступа, обусловленное авторитарным характером Исламской Республики, означает, что западные политики и международные СМИ полагались на неточные разведданные и искаженные результаты опросов, чтобы понять уровень религиозности среди населения Ирана.
Ведущие западные СМИ, включая Sky News и Wall Street Journal, постоянно называют Иран «глубоко консервативной страной» с «консервативной культурой». Такие характеристики не ограничиваются СМИ. Например, женщины-политики из Европы охотно ездили в Иран и носили обязательный хиджаб на том основании, что это было сделано из «уважения к культуре Ирана». Такое неадекватное понимание иранского общества подкрепляется искаженными данными опросов, собранными с помощью традиционных методов, которые не позволяют иранцам отвечать честно. Традиционные методики, используемые крупными агентствами по проведению опросов, основаны на личных или телефонных интервью, которые просто не работают в таких глубоко авторитарных условиях, как Исламская Республика. Особенно это касается вопросов, связанных с такими чувствительными к контексту темами, как вера в ислам и поддержка законов шариата. В этом случае правдивое мнение — а именно, несогласие — может привести к суровому наказанию в условиях иранского режима. В результате, такие опросы искажаются либо из-за недостоверных ответов, либо из-за искаженной выборки, поскольку те, кто не согласен, отказываются участвовать в опросе. Поэтому данные отражают только те слои общества, которые поддерживают режим. Например, в 2020 году Всемирный обзор ценностей (World Values Survey) сообщил, что 96,6% иранцев верят в ислам, а в 2013 году Pew Research Centre утверждал, что 83% иранцев выступают за применение законов шариата. Обычные методы опроса привели к тому, что иранцы в подавляющем большинстве религиозны. Однако это противоречит разведывательным данным Института на местах в Иране, который анализирует эту секуляризацию и прогнозирует траекторию массовых волнений на иранских улицах с 2017/2018 года.
Для измерения светского сдвига в иранском обществе, в частности, среди различных демографических групп, в ходе опроса иранцев спрашивали, в какой степени они верят в предписанные исламские практики и соблюдают их. Наиболее значимые вопросы касаются веры в ношение хиджаба и практики совершения молитвы пять раз в день. Хотя некоторые утверждают, что волна секуляризации движет преимущественно определенными демографическими группами, наши данные доказывают, что религия становится все менее важной в иранском обществе.
Хотя молодежь стимулирует светский сдвиг, старшие поколения становятся все более нерелигиозными. Несмотря на снижение значимости религии в стране, Запад по-прежнему придерживается ориенталистских стереотипов о том, что иранское общество изначально религиозно. В 2020 году телеканал France 24 описал иранское общество как расколотое. Международный новостной канал представил старшее поколение иранцев как религиозное, а молодое — как инакомыслящее, презирающее строгие правила страны и жаждущее перемен, а также лучших отношений с Западом.
Несмотря на это, данные свидетельствуют о снижении религиозности во всех возрастных группах. Подавляющее большинство иранцев больше не молятся пять раз в день и не поддерживают ношение хиджаба. Данные показывают, что веры в ношение хиджаба придерживается лишь незначительное меньшинство, и поэтому эта практика не считается неотъемлемой частью иранской культуры. Только 18% респондентов в возрасте от 20 до 29 лет, 26% в возрасте от 30 до 49 лет и 23% в возрасте старше 50 лет верят в ношение хиджаба. Эта картина также отражается в доле людей в иранском обществе, которые участвуют в практике предписанной молитвы. Среди опрошенных только 18% респондентов в возрасте от 20 до 29 лет, 30% в возрасте от 30 до 49 лет и 34% в возрасте старше 50 лет молятся пять раз в день. Вопреки представлениям о разделении поколений в этом вопросе, снижение веры в эти религиозные обязанности происходит среди всех поколений в Иране. Это касается и поколения, считающегося частью Исламской революции 1979 года; 59% респондентов в возрасте старше 50 лет — так называемое поколение революции — не молятся пять раз в день.
Светский сдвиг произошел в Иране между городом и деревней и во всех социальных классах. Традиционные нарративы на Западе представляют сельские провинции Ирана как религиозно консервативные и, следовательно, «оплоты» режима, где поддерживаются религиозные предписания Исламской Республики. Это также относится к низшим и менее образованным классам, которые традиционно изображались как основной электорат Исламской Республики — иначе известный как «угнетенный» класс. На самом деле, Исламскую революцию 1979 года часто называют «революцией угнетенных», когда рабочий класс и сельские жители Ирана стремились жить в соответствии с исламскими ценностями. Идея о том, что сельские и менее образованные иранцы глубоко религиозны, а городские, образованные иранцы — нет, стала основой дихотомического понимания Западом иранского общества. Например, на семинаре Rethinking Iran, проведенном Университетом Джонса Хопкинса в 2021 году, Тара Кангарлоу, журналист по глобальным вопросам, заявила, что «чем больше вы продвигаетесь в сельскую местность, тем больше религиозных людей».
Опрос, однако, показывает, что массовая волна секуляризации в Иране прошла через все социальные классы и разделение между городом и деревней. Иранцы из сельских и городских районов не сильно отличаются друг от друга, когда речь заходит о религиозности — они в подавляющем большинстве не верят в практику ношения хиджаба. Поддержка этого религиозного предписания составляет 28% в сельских районах Ирана и 21% среди городских иранцев, разница всего в 7%. Аналогичным образом, опрос GAMAAN показал, что религия считается одинаково неважной среди иранцев с разным уровнем образования. Веру в практику ношения хиджаба поддерживает 21% иранцев с университетским образованием по сравнению с аналогичным показателем в 23% среди тех, кто имеет диплом о среднем образовании.
Снижение религиозности в Иране также отражается в небольшом меньшинстве иранцев, которые практикуют предписанную молитву пять раз в день. Только 26% городских иранцев молятся пять раз в день, и только 33%а сельских иранцев следуют этому исламскому предписанию. В конечном итоге, поддержка религиозных предписаний, навязанных Исламской Республикой, уменьшается в равной степени среди сельских и городских иранцев. Аналогичным образом, 26% иранцев с университетским образованием молятся пять раз в день, в то время как среди иранцев с дипломом средней школы этот показатель составляет всего 28%. Эти показатели свидетельствуют о том, что продолжающаяся секуляризация иранского общества выходит за рамки как сельско-городских, так и классовых различий.
Наши данные подтверждают новую тенденцию волнений, которая берет свое начало в 2017 году, когда очаги антирежимных протестов были обнаружены в основном в сельских районах Ирана, во главе которых стояли иранцы из рабочего класса. Эти протесты традиционно изображались как вызванные экономическим недовольством, а не светским и либеральным сдвигом — аппетит к последнему ассоциируется исключительно с городским средним классом Ирана. В то время как рабочие классы, безусловно, ощутили на себе основную тяжесть упадка иранской экономики, наши данные показывают беспрецедентную поддержку светских ценностей среди сельских жителей и представителей рабочего класса Ирана. Это отчасти объясняет, почему протесты в Иране с 2017 года носят ярко выраженный антиправительственный характер, прямо призывая к краху Исламской Республики, а не сосредотачиваясь на экономической безопасности.
Неприемлемые традиционные представления об иранском обществе как о раздробленном по религиозному признаку определили расчеты Запада и его нежелание признать степень секуляризации в Иране. В свою очередь, такое непонимание иранского общества заставило западные правительства усомниться в том, что протестное движение на иранских улицах — и его поддержка во всех провинциях страны — носит светский характер. Опросы, проведенные GAMAAN, в сочетании с данными и анализом Института на местах должны устранить эти опасения западных политиков.
Сегодня иранские мужчины и женщины в равной степени считают религию менее важной, чем в прошлом. В контексте продолжающихся волнений западные СМИ изобразили иранских женщин как бросающих вызов «консервативной культуре Ирана» и «общественным предрассудкам». Однако это повествование не признает светские и либеральные ценности иранских мужчин. Важно не смешивать исламистские взгляды клерикального режима, состоящего из одних мужчин, со взглядами иранских мужчин, которые, как показывают результаты опроса, являются такими же светскими, как и иранские женщины.
Наши данные показывают, что иранские мужчины и женщины одинаково не заинтересованы в соблюдении консервативных исламских религиозных практик. Почти полностью совпадая, только 23% женщин и 22% мужчин верят в практику ношения хиджаба. Мужчины и женщины одинаково не заинтересованы в том, чтобы молиться пять раз в день: только 31% женщин и 24% мужчин соблюдают это религиозное предписание. Секуляризация мужчин и женщин в Иране не только демонстрирует повсеместное пренебрежение религиозными предписаниями, но и показывает, что лишь меньшинство иранцев являются практикующими мусульманами. На самом деле, иранцы чаще называют себя «мусульманами по рождению». Авторитаризм режима во имя ислама и насильственное навязывание исламского закона не только вызвали несогласие с режимом, но и привели к апатии к религии с соответствующим секуляризирующим эффектом.
Результаты опроса, проведенного GAMAAN, подтверждаются тем, что мы наблюдаем на местах в Иране. Сегодня члены иранского общества придают большее значение доисламской культуре Ирана и светским праздникам, признанным во всем мире, таким как Я́лда, День Кира Великого и День святого Валентина. Несмотря на активные усилия режима объявить такие практики вне закона и исламизировать все аспекты иранской культуры, число иранцев, празднующих эти светские практики, продолжает расти с каждым годом. За последние четыре десятилетия это было наиболее заметно на примере неудачных попыток духовенства сделать исламский Новый год главным праздником в Иране. Навруз, доисламский и светский иранский Новый год, остается самым отмечаемым праздником. Международные политики не должны недооценивать вклад культурного разрыва между Исламской Республикой и народом Ирана как фактора, определяющего продолжающиеся антиправительственные волнения на улицах Ирана.
Снижение значимости религии широко распространено и очевидно во всех слоях общества. Тем не менее, западные политики и международные СМИ продолжают рассматривать иранское общество через призму ориентализма. Постоянное изображение Ирана как религиозной и консервативной страны привело к тому, что Запад неверно оценивает масштабы требований и либеральных ценностей иранского народа, а также характер инакомыслия с 2017 года. Опрос ясно показывает, что подавляющее большинство иранцев не придерживаются исламских ценностей и практики, что подтверждает светский сдвиг в обществе.
Эта беспрецедентная секуляризация иранского народа очевидна на улицах: протестующие больше не хотят жить под теократией. Иранцы, поддерживающие смену режима, в подавляющем большинстве нерелигиозны. Опрос показывает, что 76% иранцев, желающих смены режима, также считают, что религия не играет важной роли в их жизни. Это подтверждает, что антирежимные мотивы иранских протестов в течение последних пяти лет были светскими по своей сути. Религиозное право является центральной ДНК теократического режима и самого его существования. Именно поэтому иранцы добиваются не реформ, а прямой смены режима.
Тем не менее, западные политики и международные СМИ сосредоточились на анти-обязательных настроениях протестов и задались вопросом, стремятся ли иранцы только к реформированию законов о хиджабах. Не признается тот факт, что обязательный хиджаб — это гораздо больше, чем просто кусок ткани в Исламской Республике; он представляет собой центральную опору режима и является наиболее видимым проявлением и символом исламистской идеологии, которая имеет центральное значение для его существования. Сам режим признает это. В 2015 году, во время президентства так называемого реформатора Хасана Роухани, аятолла Насер Макарем Ширази, высокопоставленный священнослужитель режима, заявил:
«Если хиджаба не будет, исламский режим будет уничтожен».
И клерикальный режим, и народ Ирана считают обязательный хиджаб основополагающим для Исламской Республики. Именно по этой причине отмена обязательного хиджаба в ходе продолжающихся протестов стала символом смены режима.
Почему отмена обязательного ношения хиджаба символизирует смену режима
Не только отмена обязательного хиджаба стала символом смены режима, светские и либеральные требования иранского народа были отражены в главном лозунге продолжающихся протестов: «Женщины, жизнь, свобода». Именно эти три вещи режим стремился стереть за последние 43 года. Иранский народ ясно понимает, что его требования не могут быть реализованы при Исламской Республике из-за религиозных и идеологических основ режима.
Все существование Исламской Республики зависит от шиитской исламистской доктрины Вилаят аль-факих (клерикальная опека над государством), а также от исполнения и расширения законов шариата. Согласно этой доктрине, созданной Хомейни и закрепленной в конституции в 1979 году, верховный лидер по конституции должен править с абсолютной властью как «представитель Бога на Земле» и как заместитель двенадцатого божественного имама, который, по мнению мусульман-шиитов, ушел в оккультизм в 874 году нашей эры. Согласно этой шиитской доктрине, целью Исламской Республики является подготовка к возвращению двенадцатого имама путем исламизации общества и расширения границ ислама посредством насильственного и повсеместного распространения исламской революции. Искоренение неисламских идеалов — не в последнюю очередь секуляризма и либерализма — является сутью существования и целью этого режима. Поэтому теократический режим не только выступает против секуляризации, но и активно враждебен ей, а клерикальные лидеры считают себя уполномоченными Богом уничтожить ее.
Поэтому светские требования протестующих никогда не будут удовлетворены Исламской Республикой, и это ясно видно из продолжающихся антиправительственных протестов. Хотя некоторые комментаторы на Западе предполагают, что изменение закона об обязательном хиджабе может успокоить протестующих, опрос GAMAAN подчеркивает, что позиция иранского народа против обязательного хиджаба — это лишь вершина айсберга. Их светские требования сосредоточены не только на обязательном хиджабе; скорее это вызов Исламской Республике в целом. Иранцы, выступающие против обязательного ношения хиджаба, также хотят смены режима через создание светского правительства. Опрос GAMAAN показал, что 84% тех, кто выступает против обязательного хиджаба, также хотят жить в светском государстве. Поскольку светское государство невозможно в условиях Исламской Республики, смена режима — единственный путь к этому. Поэтому настроения против обязательного хиджаба неразрывно связаны со сменой режима. Об этом свидетельствует новая тенденция волнений, начавшаяся в 2017 году, когда снятие хиджаба стало символом антирежимного несогласия. То, что мы видим сегодня на улицах, является продолжением этих настроений, но в более широком масштабе. Все признаки указывают на то, что тенденция протестов в Иране продолжит свою восходящую траекторию.
Подавляющее большинство иранского народа не согласно с обязательным ношением хиджаба. Значение религии в Иране снижается, и практика ношения хиджаба и пятикратной молитвы в день практически не находит поддержки. Тем не менее, Исламская Республика продолжает насильственно навязывать свою исламистскую политику секуляризующемуся и либерализующемуся населению. Увеличивающийся разрыв между государством и обществом проявляется на улицах Ирана, где светские требования иранского населения являются противоположностью устоям Исламской Республики.
Читайте также:
Антон Игнатенко раскрыл всемирное миролюбие праздника Навруз
Полиция нравов забила девушку в Иране, начались беспорядки
Власти Ирана обвиняют Запад в поощрении протестов
