Это был трудный год для евреев в бывших советских странах и раввинов, которые их возглавляют. Это, безусловно, имеет место в Украине, но также, по-другому, в России.

Действительно, ко мне и моим коллегам неоднократно обращались члены еврейской общины, спрашивая, должны ли они уехать или остаться здесь. Это сложный вопрос. Хотя антисемитизм, к счастью, не является серьезной проблемой, как это было раньше, экономических и политических проблем предостаточно. Не существует универсального ответа.

С другой стороны, когда дело касается меня и моих собратьев-раввинов, ответ всегда был ясен: наше место с нашим народом. Ни один из примерно 200 хабадско-любавичских раввинов — еврейских лидеров, ответственных за восстановление еврейской жизни в России после падения коммунизма, — не покинул свои общинные посты.

Это правильное решение?

В этот Песах я вспоминаю поездку на такси во время моего первого визита в Москву 35 лет назад, тогда еще Советский Союз. Водитель посмотрел на мою хасидскую одежду и спросил: «Извините, вы похожи на еврея?» «Да, — ответил я, — на самом деле раввин». Хотя в машине были только мы вдвоем, он понизил голос до шепота и поделился, что он тоже еврей. — Лучше прятать это здесь, — посоветовал он. Я осторожно отодвинулся.

«Мы должны гордиться тем, что мы евреи, — сказал я. «Нашему народу есть чем гордиться».

У него было много вопросов. «Почему мы едим мацу?» спросил он. Еврейские исследования долгое время были запрещены при коммунистическом правлении как «религиозная пропаганда» и «сионистское влияние», но, несмотря на преследования, подавляющее большинство советских евреев знали о маце, «пище веры и исцеления» Времени свободы нашей, — даже если они знали больше ничего об этом. И вот там, в такси, я начал пересказывать ему историю Песаха, Исхода, о том, как наши предки торопились уйти из Египта, а тесто у них не успело подняться. Когда я закончил, у него был еще один вопрос.

«Почему, — совершенно искренне спросил он, — нужно добавлять кровь в мацу?»

Я никогда не забуду этот момент. Лишенные всякого знания о вере и истории еврейского народа, евреи в России не только боялись признать свою еврейскую идентичность, но и не знали о ней. Сидя на заднем сиденье московского такси, я поклялся сделать все, что в моих силах, чтобы способствовать еврейской гордости и учености.

Прошло несколько лет. Советский Союз распался, и многие тысячи евреев, получив наконец свободу, массово эмигрировали. Тем временем мои коллеги-раввины из Хабада и я приступили к восстановлению еврейской жизни с нуля для многих, кто предпочел остаться в новой России.

Советские евреи, которым так долго отказывали в свободе выбора места жительства, завоевали свободу тела. Теперь наша цель состояла в том, чтобы помочь им обрести свободу духа, соединив их с источниками еврейских знаний и традиций.

Затем, в 1993 году, неизвестные до сих пор поджигатели сожгли старую хасидскую синагогу в районе Марьиной Рощи в Москве. Мы быстро построили новую, но и ее дважды минировали. Об этих нападениях широко сообщалось, и неудивительно, что многие евреи восприняли их как знак того, что по-прежнему целесообразно скрывать свою личность и прятаться от посторонних глаз.

Мы должны были вывести евреев из тени и вернуть обратно в синагогу. Тогда, как и сейчас, приближался Песах, и мы придумали. Учитывая историческую связь советского еврейства с мацой, пресным хлебом, который ели во время седера, мы обклеили всю Москву рекламными щитами, извещающими о прибытии крупной партии из Израиля. Тот, кто хотел мацу, мог купить ее в ближайшей синагоге.

И это сработало! Поначалу они приходили тихо, собираясь перед сгоревшим корпусом старой синагоги и рассказывая истории о том, как их бабушки пекли мацу в домашних печах, а они, дети, вилкой делали дырочки в тесте. На следующий год они приехали более открыто, приведя с собой своих знакомых. Вскоре это стало привычным: каждый год перед Песахом у буквально каждой синагоги и еврейского общинного центра по всей России выстраивались длинные очереди, и еврейские мужчины и женщины брали мацу.

Этот Песах не будет исключением. Мы привезли из Израиля более 150 тонн мацы, чтобы ее хватило на каждый еврейский дом в России, а на общинные седеры соберутся более 25 тысяч человек. Если бы мы уехали, то как не было бы Песаха в России в 1993 году, так не было бы Песаха и в этом году.

История Исхода начинается не с 10 казней или разделения Красного моря, а с того, что Моисей внял призыву Всевышнего и пожертвовал удобствами Мадианитян, где он жил в мире, чтобы вернуться в Египет и быть со своими угнетенными братьями. Именно эта жертва за свой народ позволила Моисею в конечном итоге привести его к искуплению.

Раввины на протяжении веков смотрели на Моисея как на высокий образец еврейского общинного лидерства во время испытаний и невзгод истории. В самые мрачные периоды Советского Союза героические еврейские лидеры, такие как раввин Йосеф-Ицхак Шнеерсон, шестой Любавичский Ребе и его преданные последователи, продолжали делиться светом Торы со своими собратьями-евреями, рискуя тюремным заключением или смертью. Им удалось сохранить тлеющие угли иудаизма в СССР.

Его преемник на посту Любавичского Ребе, раввин Менахем М. Шнеерсон, отправил меня и моих коллег в умирающий СССР, в то время как все остальные, казалось, бежали в противоположном направлении. Мы не сталкивались ни с чем подобным преследованию наших предшественников в советскую эпоху, но именно этот идеал еврейского лидерства посадил меня в то московское такси и удерживает всех нас здесь сегодня.

Роль раввина состоит в том, чтобы ходить путями Моисея и с любовью вести свою паству к истинной свободе исполнения своего предназначения. Это работа, которую героически продолжают наши коллеги из Хабада в Украине. И, молясь о прекращении кровопролития, мы продолжим служить нашим братьям и нуждающимся в войне и, надеюсь, очень скоро, в мире.

Остальное — комментарии*.